Вернувшись на кровать, он растянулся на спине.

      Как же хотелось провести это время с Родионом. По настоящему, по взрослому, до конца. Осуществить все то, о чем пишут в любовных романах и показывают на специальных, для омег, сайтах…

      Сердце Марка застучало быстрее, во рту пересохло.

      «Мой любимый, моя пара…» - тоской отдавалось в груди, когда омега вспоминал все то, что делал с ним Родион…

      «Может, позвонить ему? Нет. Он будет только переживать и нервничать. Ему не легче. Наверняка он мечтает об этом, так же, как и я… Наверное, действительно стоило пойти в медотсек с вечера…»

      Омега расслабленно размышлял о всяких неприличных вещах, не замечая, как стал поглаживать напряженный член через брюки, словно это делает желанный альфа.

      Томивший голод неспешно накатывал на податливое тело, унося омегу все дальше и дальше...

      Марк не знал, сколько прошло времени, когда в дверь раздался стук.

      Убедившись, что ему не приснилось, омега потянулся к двери, не понимая, кто бы это мог быть.

      - Да? – тихонечко откликнулся он.

      - Это Дима.

      «Дима?»

      - Что ты хотел? – преодолевая сухость в горле из-за близости самца, спросил омега.

      - Хотел бы с тобой поговорить.

      - Не самое удачное время. Я болею.

      - Я понимаю, - игнорируя отказ, произнес альфа. – Но разговор срочный.

      - Давай не сегодня, - грубить все же не хотелось, но и чужую навязчивость он не станет терпеть.

      - Сегодня, Марк.

      Сердце ухнуло вниз, колени подогнулись и Марк оперся на дверь, бешено соображая, откуда этому альфе известно его настоящее имя.

Часть 44 В овечьей шкуре

      - Марк, открывай, - тихо прошипел Дима в щель двери.

      Накатившая паника обухом огрела по голове. И без того ощутимая дурнота усилилась в десятки раз, заставляя омегу жадно втягивать воздух и дышать через рот, в надежде, что комната все же перестанет вращаться перед глазами.

      Марк облизал потрескавшиеся губы.

      «Он знает! Он знает! Он все знает!»

      - В принципе, если хочешь обсудить все через дверь, я не против, Марк, - альфа говорил громче, старательно выделяя имя. Так громко, что кто-нибудь снаружи мог услышать. А ведь все знают, чья эта комната!

      Взгляд метался загнанной мышью из угла в угол.

      «Что же делать? Что делать?!»

      - Марк, я устал, - раздалось так отчетливо, словно Дима стоял рядом. Теперь его наверняка могли расслышать из других комнат! А может, уже услышали...

      Омега дрогнул, и сам не понял, как рука опустилась на замок, щелкнув пальцем по простому механизму.

      Дверь тут же начала открываться, словно чья-то напористая рука уже упиралось в гладкое дерево.

      Марка слегка ударило и он неуклюже отскочил в сторону, когда альфа вошел в комнату и, выглянув напоследок в коридор, прикрыл дверь. Он не стал пользоваться автоматической щеколдой, а сразу повернул ключ, торчащий из нижнего замка, не забыв после опустить его в карман брюк.

      - Что тебе надо? – твердо спросил Марк. Вернее, попытался. Голос дрогнул и сорвался петухом.

      Обернувшись, Дима расцвел сладкой отталкивающей улыбкой:

      - Хотел поговорить.

      - Я же сказал, что мне нехорошо.

      Сердце, как ненормальное, трепыхалось в груди, пока Марк, спотыкаясь, пятился назад. Ему хотелось, чтобы их разделяло как можно больше пространства – запах постороннего здесь альфы неприятно сковывал движения, заставляя слабую сущность слушаться, подчиняться...

      - Давай, присядем, - проигнорировав слова Марка, ответил гость, вольготно устраиваясь на кровати. – Удобная, - заметил он, и Марк, сделав последний шаг назад, наткнулся на подоконник, вздрогнув.

      Альфа вытянулся, завалившись на бок и подпер голову рукой. Оценивающий взгляд бесстыже блуждал по телу сжавшегося в углу Марка.

      Да, этот омега определенно был лакомым кусочком.

      ...Чего он только не услышал за эти полгода в адрес недоступной лапочки. В каких только позах альфы не имели скромняжку в каждом углу универа в своем далеко не скромном воображении. Иногда поодиночке, иногда группами, они беззастенчиво делились, что бы сделали с невинным девственником, застрявшим под покровительством Сокольникова.

      Сокольников – ещё один лишний элемент в уравнении.

      Дима и не собирался подкатывать к зажравшемуся ублюдку и просить какое-то там разрешение. Омега был свободен, а значит, права мог заявить каждый или хотя бы попытать счастье. Но барская рожа перекрыла кислород, выведя омегу из зоны досягаемости. Брат, подумаешь!

      Нет, просить он точно не стал бы. Но он наблюдал за происходящим, прикидывая шансы и следя за интересным объектом. У Димы хватало поклонников и подстилок, но инстинкт охотника гнал за дичью, что дразнила сотни самцов так откровенно, так вызывающе виляя своей целомудренной попкой, и в тоже время была недосягаема.

      А ещё на пути стоял его придурошный дружок, Филипп. И если сначала Дима не обращал внимания на мрачного неразговорчивого дебилоида, то после пары драк все же присмотрелся, понимая, что и это препятствие предстоит обойти.

      Но все сложилось, как нельзя лучше: Сокольников снова свалил по делам, как часто делал это во время семестра, оставив на пороге Марка сторожевого пса. Дима уже и не надеялся добраться до аппетитного, нетронутого тела, когда звезды сошлись над его головой и ему стало везти.